В систематизации фольклорных материалов одним из основных спорных моментов до настоящего времени остается их жанровая классификация. Фольклор является отражением жизни, а современные социальные явления порождают новые его формы. Одни жанры устаревают и умирают, другие трансформируются и гибридизируются. Это приводит к необходимости постоянного осмысления исследователями изменяющейся системы жанров, расширению понятийного поля фольклора, и к необходимости корректировки принципов классификации фольклорных материалов, в том числе и в связи с их архивной систематизацией.
Наиболее полно охарактеризовал предметное поле фольклористики Б. Н. Путилов. Он выделил пять основных позиций исследователей по отношению к полю фольклора в отечественной фольклористике XX века: «Фольклор включает всю совокупность, все многообразие форм традиционной культуры; к фольклору относится весь комплекс традиционной духовной культуры, реализуемой в словах, идеях, представлениях, звучаниях, движениях, действиях; фольклор включает только комплекс явлений духовной культуры, относящихся к искусству; фольклор — это в первую очередь сфера словесного искусства; к сфере фольклора относятся явления и факты вербальной духовной культуры во всем их многообразии»[1]. В. Я. Пропп понимал под фольклором «только духовное творчество, и даже ýже, только словесное, поэтическое творчество»[2], то есть его взгляд совпадает с четвертой позицией этого списка. Сам Б. Н. Путилов полагал, что это последнее утверждение наиболее точно определяет сферу фольклора.
Следует привести «итоговое» определение фольклора, сложившееся к концу XX в., данное в «Рекомендации по охране традиционной культуры и фольклора» — документе, принятом 25 конференцией ЮНЕСКО: «Фольклор (или традиционная народная культура) представляет собой все многообразие опирающегося на традицию народного творчества, характерного для той или иной социально-этнической среды, однородной в культурном отношении. Реальными носителями фольклора являются представители такого сообщества — отдельные лица и группы. Фольклор — отражение их социального и культурного самосознания и самоидентификации; он служит коммуникативной передаче их норм и ценностей с помощью словесных текстов, путем подражания или иными средствами. Формы существования и выражения фольклора — это язык, литература, музыка, танец, игры, мифология, обряды и обычаи, ремесла, архитектура и другие виды художественного творчества»[3].
В настоящее время границы между науками размываются, и фольклористы работают на пересечении предметных полей разных гуманитарных дисциплин. О важности создания междисциплинарных сообществ исследователей и расширении профессионализации фольклористов в современном научном пространстве писал Б. Н. Путилов: «Фольклорист не должен бояться, что, расширяя поле фольклора, он неизбежно вторгнется в сферы, принадлежащие собственно лингвистике, диалектологии, этнонимике и т.п. Пересечение полей неизбежно, а вот строгое соблюдение границ может привести к образованию «пустот», вовсе оставленных наукой. На пересечении материалов представители разных дисциплин вступают не в конфликт, но в контакт. В идеале же стоит стремиться к многопрофильной специализации, к объединению в одном лице профессиональных знатоков в разных областях»[4].
В последние десятилетия предметная область фольклора значительно расширилась, подтверждением тому служат издания материалов и исследований городского[5] и школьного фольклора[6], устной истории и семейных нарративов[7], семантики и прагматики различных повседневных практик[8]. Авторы уверены, что многие явления современной культуры фольклорны и нуждаются в подробном описании и глубоком семантическом анализе. Одним из современных подходов к исследованию фольклора, активно разрабатываемым С. Б. Адоньевой, является рассмотрение фольклорных текстов как речевых действий, регулирующих определенную практическую деятельность. Фольклор, в этом случае, определяется как одна из форм речи, спецификой которой является наличие конвенций, т. е. в отличие от спонтанной речи на нее наложены дополнительные ограничения[9]. Приведенные выше исследования и монографии отчасти подводят итог изменениям в отечественной фольклористике рубежа XX–XXI вв. и намечают направления и тематику дальнейших исследований.
Проблемы классификации фольклорных жанров заключаются в том, что ученым необходимо не только строго придерживаться научных принципов составления классификаций, но и практических (классификация должна быть понятна и удобна для использования другими специалистами). Целый ряд жанров до настоящего времени не имеют однозначного определения. Приведем здесь лишь некоторые примеры подобных «проблемных» определений жанров. В частности, это касается определения частушки. Так, по мнению А. А. Банина и Н. С. Бурмистрова в жанровые дефиниции частушки не включено ее кумулятивное свойство, что указывается авторами в качестве определяющей характеристики этого жанра[10]. Н. В. Дранникова обосновала полигенетическую концепцию формирования частушки и предложила классификацию, которая объединяет следующие группы (частушки-скоморошины, частушки-жалобы, лирические миниатюры, частушки, близкие плясовым песням и частушки, перенявшие эстетику городского романса). Эти группы, по мнению исследовательницы, составляют единую частушечную общность и соответствуют дефиниции жанра[11]. Подтверждением множеству подходов, связанных с классификацией частушки, может служить обзор, представленный О. В. Мешковой[12]. Не определены четкие жанровые разграничения между быличками и поверьями. Л. Н. Виноградова считает, что важнейшим различительным признаком в данном случае может быть наличие или отсутствие сюжетного развития (фабулы). Рассматривая структуру этих повествовательных жанров, автор приходит к выводу, что тексты поверий едва ли можно признать самостоятельным фольклорным жанром. Их можно отнести к особому типу речевых жанров, занимающих переходное положение между несказочной прозой (быличками) и мифологическими представлениями[13]. Проблема выделения лубочной сказки как самостоятельного жанра также нуждается в дополнительной аргументации. Так, по мнению В. Я. Проппа среди жанров «смежных с фольклорной сказкой, имеются «народные книги», которые чаще называются лубочными. В. Я. Пропп выделил два уровня в жанровой иерархии — народная (лубочная) книга и составляющие ее тексты, тяготеющие к литературным (житие, повесть) и фольклорным (легенда, сказка) жанрам[14]. Идея выделения лубочной сказки как жанра поддерживается в работе К. Е. Кореповой[15]. Автором рассматривается специфика лубочной сказки как жанра, и она приходит к выводу, что лубочная сказка - один из жанров народной культуры «после фольклора». Одним из новых явлений фольклорной культуры, привлекшим внимание российских фольклористов в XX веке стала так называемая «наивная литература». По словам составителя сборника С. Ю. Неклюдова, эти тексты не относятся ни к литературе, в узком смысле этого слова, ни к письменному фольклору[16]. В тематическом выпуске журнала «Живая старина» публиковались автобиографии, личные дневники, стихотворения, поэмы, элегии, любовные послания, сатира, тюремные рукописи, дающие представление о «наивной литературе»[17].
Проблема систематизации произведений, объединяемых понятием «городского фольклора», также нуждается в дальнейшей разработке. Так, в 1999 году было опубликовано представительное собрание текстов городского фольклора[18], в которое было включено 600 разных по генезису и жанровой дистрибуции произведений XVII–XX веков. В рецензии на издание Е. А. Костюхин подчеркивает необходимость определения хронологических границ понятия «городской фольклор» и предлагает под «городом» подразумевать город современный, сформировавшийся в России после отмены крепостного права. При таком уточнении городской фольклор будет классифицироваться, как явление постфольклора, сформированным не старинными фольклорными традициями, а «третьей культурой»[19].
Жанровая классификация в советской фольклористике во многом сохраняла связи с литературоведением и опиралась на сходные принципы классификации жанров. В 1976 году В. Я. Проппом была опубликована проблемная статья «Жанровый состав русского фольклора»[20], в которой он предложил иерархическую классификацию: роды > области > виды > жанры > типы > сюжеты > версии > варианты. Наиболее общим разрядом классификации признаются роды народного творчества: эпическая поэзия, лирическая поэзия и драматическая поэзия. Роды делятся на области. Так, эпика делится на область эпической прозы и эпической стихотворной поэзии. Области делятся на виды. Сказка относится к области народной прозы, это один из видов ее. Этот вид распадается на жанры: сказки волшебные, кумулятивные, о животных, о людях и т. д. В качестве дальнейшего, более узкого термина В. Я. Пропп предлагает слово «тип»; типы распадаются на сюжеты, сюжеты на версии и варианты. Эта классификация легла в основу многих более поздних исследований, посвященных проблемам жанровой классификации фольклора[21].
Немного подробнее необходимо остановиться на понимании термина «жанр». Так, В. Я. Пропп определял жанр как «совокупность памятников, объединенных общностью своей поэтической системы»[22]. Позднее, в трудах И. И. Земцовского и Б. Н. Путилова изменяется отношение к понятию «жанр». И. И. Земцовский подробно останавливается на этом вопросе и утверждает, что «жанр — это не только совокупность произведений данного типа, но и производство произведений определенного типа по определенным моделям, на основе определенных социально-творческих стимулов»[23]. Б. Н. Путилов провел границу между жанрами в литературе и жанрами в фольклористике[24]. Проблема определения понятия «жанр» и сегодня остается актуальной в фольклористике и от вариантов её решения зависят и подходы к систематизации. Повышенное внимание к вопросам, связанным с классификацией в начале 2000-х годов во многом связано с разработкой различных электронных баз данных[25], а также увеличением изданий методических рекомендаций (в том числе по проведению фольклорной практики)[26] и учебных пособий (в том числе по фольклору)[27] в вузах в связи с изменением образовательных стандартов.
Изменение понимания области фольклора и принципов классификации фольклорных материалов на разных этапах истории фольклористики нашли отражение в научной деятельности сотрудников ИЯЛИ. На начальном этапе систематизации фольклорных жанров в 1930–1940-е гг. собиратели ограничивались самым общим разделением: песня, былина (старина), сказка, заговор, причитание (плач), частушка, или вообще не указывали жанр. Так, в описании одной из единиц коллекции 4 (ед. хр. 25) Научного архива КарНЦ РАН обозначено только название образца «Про Ивана купецкого сына», а жанр «сказка» не указан. В записи текста сказки из коллекции 5 (ед. хр. 11) Научного архива КарНЦ РАН указано лишь название, данное исполнителем: «Из жизни солдатика».
Позднее, в 1950-е гг. жанр образцов указывается точно, но проблемы, связанные с классификацией материалов, остаются. В конце 1970-х годов сотрудниками Института было принято решение о составлении описей к коллекциям, что потребовало новых разработок по жанровой классификации. Оказалось невозможным применение ни одной из уже существующих классификаций, так как в архиве хранились материалы не только по русскому фольклору и этнографии, но и коллекции финно-угорских материалов. В 1978 году Н. Ф. Онегиной была предложена рабочая жанрово-тематическая классификация фольклорно-этнографических материалов для архивов КарНЦ РАН, которая сохранялась до конца 1990-х гг.[28]. Она была использована при систематизации как рукописных коллекций, содержащихся в Научном архиве КарНЦ РАН, так и в работе со звуковыми и видеоматериалами в Фонограммархиве ИЯЛИ КарНЦ РАН, что позволило комплексно и по общим признакам систематизировать экспедиционные записи. В связи с тем, что материалы представляют образцы, записанные на разных языках, в каталоге было выделено три раздела – Русский фольклор, Фольклор прибалтийско-финских народов[29] и Этнография. Нумерация подразделов оставалась сквозной по всей классификационной схеме.
Раздел «Русский фольклор» включал пять подразделов: «эпос и народная проза» (былины; духовные стихи; исторические песни; баллады; сказки волшебные; сказки о животных; сказки бытовые; сказки легендарные; сказки новеллистические; анекдоты (в том числе сказки о глупом черте и небылицы); предания; былички, бывальщины, побывальщины; легенды (видения); заговоры; притчи, молитвы; новины); «лирика (песни)» (любовные песни; семейно-бытовые песни; игровые, хороводные, плясовые; рекрутские, солдатские, военные, маршевые; бурлацкие; разбойничьи; тюремные, бродяжьи; мещанские, городские; рабочие; революционно-патриотические; романсы; шуточные, сатирические; частушки; песни литературного происхождения; песни трудовые; прочие песни, не отнесенные к функционально-тематическому ряду); «обрядовая поэзия» (календарная (аграрная) обрядовая поэзия; свадебные песни; приговоры дружки, «здравствования»; свадебные причитания (плачи), заплачки; причитания похоронные; причитания рекрутские, воинские (солдатские); причитания бытовые и прочие); «малые жанры фольклора и детский фольклор» (загадки; пословицы, поговорки; прибаутки, шутки; фольклор для детей (колыбельные песни (байки), потешки, пестушки и пр.); фольклор детей (рассказы, рассказы-страшилки, скороговорки, дразнилки, считалки, игры, игровые припевки, приговорки, заклички, стишки, песенки, сказки и проч.); приметы, связанные с хозяйственой деятельностью, погодой и т.д.; присказки, присловья; прозвища; прочие малые жанры); «полуфольклорные тексты» (рассказы, основанные на личных воспоминаниях; юмористические рассказы; рассказы о бытовании различных фольклорных жанров; слухи и толки; передача усвоенного непосредственно из литературных источников, кинофильмов, радиопередач и т.п. (проза, стихи, песни и пр.); другие полуфольклорные тексты).
Иной принцип классификации был применен при формировании раздела «Фольклор прибалтийско-финских народов», в котором были учтены особенности прибалтийско-финского материала. Так, например, при описании песен этого раздела учитывался дополнительный параметр — метрический размер. Было включено пять подразделов: «песни калевальской метрики» (эпические песни, лиро-эпические; свадебные песни; календарные обрядовые песни; заклинания и заговоры, этиологические руны; кумулятивные песни (ketjulaulut); колыбельные песни; новины; прочие обрядовые песни); «причитания» (похоронные; свадебные; рекрутские, воинские (солдатские); бытовые и прочие, ёйги); «строфические рифмованные песни» (лирические многострофные; новая баллада, романс; хороводные (piirileikkilaulut), röntyškät, однострофные финские (rekilaulut), прочие танцевальные; частушки; сатирические песенки; рекрутские, солдатские, военные; разбойничьи, тюремные, бродяжьи; рабочие и революционно-патриотические; песни литературного происхождения; прочие песни, не отнесенные к функционально-тематическому ряду); подразделы «прозаические жанры» и «малые жанры и детский фольклор» дублируют «народную прозу» и «Малые жанры и детский фольклор» по классификации русского фольклора.
В качестве дополнения к этим двум крупным разделам отдельно выделены «вспомогательные материалы собирателей и других лиц».
С использованием этой классификации были обработаны все коллекции Научного архива и составлены описи. На каждую коллекцию приходится отдельная опись, в которой содержится следующая информация по каждой единице хранения: номер единицы хранения, первая строка или название произведения, жанр и номера страниц в коллекции. В большинстве описей есть итоговая запись, в которой перечислены все жанры, содержащиеся в коллекции, и указано их количество. Для работы исследователей наличие описей в коллекциях заметно облегчает работу по поиску того или иного жанра или даже конкретного произведения. В некоторых коллекциях к описи приложен также список исполнителей.
Эта большая работа по систематизации позволила в 1970–1990 гг. составить картотеки (на перфокартах, а потом ручную), каталоги и указатели по имеющимся фольклорным фондам.
Рис. 1. Пример перфокарты
Рис. 2. Карточка из ручной картотеки
С 1998 г. в Институте ЯЛИ под руководством заведующей фонограммархивом В. П. Кузнецовой была начата оцифровка звукового и рукописного архивов и создание информационных систем и базы данных по фольклорным материалам. В этой связи возникла необходимость пересмотра существующей классификации архивных материалов с учетом современных научных представлений о жанровой классификации и особенностей при внесении материалов в базу данных. Сотрудниками ИЯЛИ (В. П. Кузнецовой и И.А. Разумовой) была разработана прикладная многоуровневая жанровая система, в основу которой была положена жанрово-тематическая классификация Б. Н. Путилова, позволившая расширить перечень жанров с учетом современного понимания фольклора. Таким образом, были выделены разделы: фольклор, этнография, языкознание, история. Подробнее мы остановимся на разделе «фольклор».
Рис. 3. Заполнение поля «жанр» при добавлении записи в базу данных Фольклорного архива ИЯЛИ КарНЦ РАН
В качестве областей фольклора вслед за Путиловым определены: внеобрядовая проза, внеобрядовая песенная поэзия, фольклор ритуализированных форм (обрядовый), фольклор речевых ситуаций (паремиология), драматические формы (необрядовые). Этот ряд дополняют области, выделенные с учетом имеющегося в архиве материала: письменные фольклорные формы (сборник заговоров; сборник молитв; сборник рецептов; сонник; песенник; девичий альбом; солдатский альбом (блокнот); граффити; рукописный заговор (молитва) — оберег; «святое письмо», «письмо счастья»; текст-талисман (не заговор); подписи, надписи на фото, открытке, книге), специализированные субкультурные жанры (потешка, пестушка, прибаутка, poverku; детская песенка, lapsien laulu, pajo; докучная сказка; перевертыш; садистский стишок; страшилка, антистрашилка; детский анекдот; детская игра), внеобрядовая непесенная поэзия (стихотворение), танец, пляска, игра (исключая детские игры) (круг (хоровод) и его версии («со вьюном» и пр.); русский перепляс; кадриль; падеспань; кижа; портянка; болван; краковяк; полька), инструментальная музыка (пастуший рожок; гармонь; балалайка; мандолина; гитара; барабанка; духовой оркестр), вспомогательные материалы (рассказ о бытовании фольклорного жанра; передача усвоенного из литературных источников, кинофильмов, радиопередач и пр.; общая характеристика фольклорного материала; библиографические сведения об исполнителях, elämäkerrat; материалы и дополнительные сведения, полученные от населения обследованных мест (самодеятельные литературные сочинения, переделки); письмо информанта; документацию экспедиции (полевой дневник, дневник собирателя и пр.); иллюстративный материал (фотоснимок, рисунок, чертеж, географическая карта и др.); очерк; рассказ автобиографический. Эти важные для любого исследователя материалы, которые часто оставались неучтенными.
Рис. 4. Пример карточки в базе данных Фольклорного архива ИЯЛИ КарНЦ РАН
После определения образца по его принадлежности к области, на следующем этапе этой прикладной классификации, фольклорный текст получает жанровую атрибуцию. Это необходимо как для упрощения заполнения поля «жанр», так и для поиска материалов в базе данных. При этом, для описания образца в каталоге используются видовые определения жанра (например «сказка о животных» или «сказка-анекдот»), так и жанровое (например, «сказка»). Такая двойная атрибуция связана с особенностью записей в старых реестрах, в которых собиратели не всегда указывали точный жанр.
В разработанной жанровой классификации отпала необходимость разделения материалов по языковому принципу, т. к. при внесении в базу данных каждого отдельного произведения указывается язык записи, а финно-угорские фольклорные жанры включены в общий перечень жанров. Так, в области фольклора «внеобрядовая песенная поэзия» соседствуют былина и eepillinen runo, песня плясовая и piirileikkiaulu, röntyškä и т. д. В настоящее время сотрудники института В. П. Кузнецова и автор статьи продолжают заполнение и доработку базы данных, программно-техническую часть работы осуществляет инженер института Ф. С. Герасимов. Во время написания статьи база данных доступна для использования в локальной сети ИЯЛИ, но в будущем планируется публикация в сети Интернет с ограниченным доступом.
Компьютерные технологии постепенно внедряются и значительно облегчают поиск материалов в отдельных архивах, однако актуальным остается создание единой межархивной электронной системы, которая позволила бы обеспечить работу исследователей с материалами в разных архивных каталогах. Примером по географическому охвату материала может служить база данных мирового фольклора «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог»[30]. По данным её автора, база содержит около 50 000 текстов и имеет текстовую и цифровую формы[31]. Возможно, дальнейшая разработка электронных систем и программного обеспечения каталогов позволит осуществить возможность совмещения баз данных.
Список литературы
Адоньева, С. Прагматика фольклора / С. Адоньева. — Санкт-Петербург : ООО «Пальмира» ; Москва : ООО «Книга по Требованию», 2018. — 335 с.
Адоньева, С. Б. Своя чужая речь: фольклор в свете прагматики / С. Б. Адоньева // Фольклор и народная культура. In memoriam. — Санкт-Петербург : Петербургское Востоковедение, 2003. — С. 239–251.
Банин, А. А., Бурмистров Н. С. К проблеме определения и происхождения частушки / А. А. Банин // Живая старина. — 1997. — № 3. — С. 49–51.
Березкин, Ю. Е. Как устроена и для чего нужна база данных мирового фольклора / Ю. Е. Березкин // Радловский сборник : Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2013 г. / отв. ред. Ю. К. Чистов. — Санкт-Петербург : МАЭ РАН, 2014. — С. 169–181.
Березкин, Ю. Е. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам: Аналитический каталог [Электронный ресурс] / Ю. Е. Березкин, Е. Н. Дувакин. — URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin. — (24.12.2019).
Богданов, К. А. Повседневность и мифология: Исследования по семиотике фольклорной действительности / К. А. Богданов. — Санкт-Петербург : Искусство, 2001. — 438 с.
Виноградова, Л. Н. Былички и демонологические поверья: границы фольклорного текста / Л. Н. Виноградова // Живая старина. — 2004. — № 1. — С. 10–14.
Городские песни, баллады, романсы / Сост., подгот. текста и коммент. А. В. Кулагиной, Ф. М. Селиванова. — Москва : Изд-во МГУ, 1999. — 624 с.
Дранникова, Н. В. Формирование жанра частушки как один из этапов развития народной поэзии (На материале Архангельской области): Автореф. дис... канд. филол. наук. / Н. В. Дранникова. — Москва, 1994. — 18 с.
Дранникова, Н. В., Русский фольклор: устное народное поэтическое творчество / Н. В. Дранникова. — Архангельск : САФУ, 2014. —250 с.
Живая старина. — 2000. — № 4. — 63 с.
Земцовский, И. И. К теории жанра в фольклоре / И. И. Земцовский // Artes populares 14, Edited by Vilmos Voigt. — Budapest, 1985. — С. 24–30.
Каталогизация фольклорно-этнографических материалов архива на перфокартах. — Петрозаводск : б. и., 1978. — 34 с.
Корепова, К. Е. Старая погудка на новый лад… / К. Е. Корепова // Живая старина. — 1997. — № 4. — С. 21–24.
Костюхин, Е. А. Рецензия на книгу [Городские песни, баллады, романсы / сост., подгот. Текста и коммент. А. В. Кулагиной, Ф. М. Селиванова. М., 1999.] / Е. А. Костюхин // Живая старина. — 2001. — № 4. — С. 51–53.
Кравчик-Василевска, В. В защиту фольклора, или диалог между традицией и современностью / В. В. Кравчик-Василевска // Живая старина. — 1996. — № 4. — С. 42–43.
Левинтон, Г. А. Замечания о жанровом пространстве русского фольклора / Г. А. Левинтон // Судьбы традиционной культуры. Сборник статей и материалов памяти Ларисы Ивлевой. — Санкт-Петербург : Дмитрий Буланин, 1998. — С. 56–71.
Мешкова, О. В. О классификации частушек / О. В. Мешкова // Вестник Челябинского государственного университета. — 2001. — № 1. — Т. 1. — С. 102–110.
Наивная литература: исследования и тексты. — Москва : Московский общественный научный фонд, 2001. — 246 с.
Пропп, В. Я. Русская сказка / В. Я. Пропп. — Ленинград : Изд-во ЛГУ, 1984. — 335 с.
Пропп, В. Я. Фольклор и действительность / В. Я. Пропп. — Москва : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1976. — 327 с.
Путилов, Б. Н. Фольклор и народная культура /Б. Н. Путилов. — Санкт-Петербург : Наука, 1994. — 235 с.
Разумова, И. А. Потаённое знание русской семьи. Быт. Фольклор. История / И. А. Разумова. — Москва : Индрик, 2001. — 375 с.
Современный городской фольклор / ред. кол. А. Ф. Белоусов, И. С. Веселова, С. Ю. Неклюдов. — Москва : РГГУ, 2003. — 736 с.
Современный городской фольклор : метод. указания. Материал по проведению фольклорной практики студентов І курса филологического факультета / сост.: О. В. Приемко [и др.]; под ред. О. В. Приемко. — Минск : БГУ, 2014. — 128 с.
Современный школьный фольклор: Пособие-хрестоматия / сост. С. М. Лойтер, Е. М. Неелов. — Петрозаводск : ПетрГУ, 1995. — 115 с.
Урванцева, Н. Г. Методические рекомендации по сбору фольклорного материала // CARELICA. — 2018. — № 1 (19). — С. 107–121. DOI: 10.15393/j14.art.2018.115
Щуров, В. М. Жанры русского музыкального фольклора: Учебное пособие для музыкальных вузов и училищ / В. М. Щуров. — Часть 1: История, бытование, музыкально-поэтические особенности. — Москва : Музыка, 2007. — 400 с.
