Книга Геннадия Коваленко «Россия и Швеция от Рюрика до Ельцина» вышла в свет во второй половине 2018 г. Первый раз автор этих строк столкнулся с ней в сентябре во время традиционных Барышниковских чтений, где проходила её презентация. Третий год подряд чтения проходят в Выборгском замке, и появление книги на публике именно здесь можно считать символичным: приграничный замок оставил значительный след в истории русско-шведских отношений.
Вторая «неслучайность» кроется в посвящении книги памяти А. С. Кана, ушедшего из жизни в 2017 г. Известный скандинавист, последние несколько десятилетий работавший в Швеции, оставил после себя множество трудов. Один из них — «Швеция и Россия в прошлом и настоящем»[1] содержит описание шведско-русских отношений и незримо перекликается с публикацией Г. Коваленко. Периоды исследования практически совпадают: в обоих случаях события ограничиваются концом XX столетия. Однако акценты в книгах авторами расставлены по-разному.
Третий (не)случайный момент можно найти в названии: созвучие слов «Швеция» и «Ельцина». Именно в период президентства Бориса Николаевича произошло последнее потепление (или созвучие?) отношений между двумя государствами — дальше, выражаясь словами из книги (сказанными, правда, по другому поводу), начались «заморозки», или (уже по этому поводу) «окончился медовый месяц» (с. 349)[2].
Г. Коваленко заканчивает книгу очерком, посвящённым первому президенту России, где описывает его трёхдневный визит в Стокгольм в начале декабря 1997 г. Экстравагантные выступления и действия Б. Н. Ельцина послужили своеобразной иллюстрацией долгой истории отношений между русскими и шведскими землями, полными неожиданных поворотов — войн, мира, политических споров… наконец, реальных событий и мифов. Яркой точкой этого исторического полотна можно считать то, что президент на выступлении в шведском парламенте впервые на высшем государственном уровне упомянул имя Рюрика — полумифической фигуры совместной истории. Круг замкнулся (что и подчёркивает автор), стартовал новый отсчёт.
Книга «Россия и Швеция от Рюрика до Ельцина» содержит более пятидесяти научно-популярных очерков, связанных темой взаимоотношений двух государств в период между правлениями двух исторических фигур, указанных в названии. Тематика очерков не ограничивается военно-политической и экономической канвой: рассматриваются культурные контакты и воспоминания, связанные с совместной русско-шведской историей. Тем не менее в этом контексте доминируют описания шведов в России, что неудивительно: книга предназначена для российского читателя, и подобные описания могут вызвать больший интерес.
По сравнению с предыдущим изданием, которое носит название «Русские и шведы от Рюрика до Ленина. Контакты и конфликты»[3], настоящая книга дополнена очерками, посвящёнными послереволюционным событиям. Также небольшие изменения коснулись уже выходившего материала: заглавий, источников, некоторых очерков; появилось несколько новых глав дореволюционного периода… Период исследования расширился, и, что стоит отметить особо, из заглавия исчезло безапелляционное «контакты и конфликты», сужающее диапазон восприятия книги.
Автор не разделил очерки по укрупненным главам, но книгу можно условно поделить на несколько частей. Первая часть включает период до царствования Петра I, вторая — от Петра I до революции, новая третья — послереволюционные события. Последовательность очерков определяется временной шкалой, однако их «плотность» на определённый период разнится — порой значительно. Учитывая сферу научных интересов Г. Коваленко, неудивительно, что многие очерки так или иначе связаны с историей Великого Новгорода. Поэтому первая половина книги больше наполнена малоизвестными историческими фактами и воспоминаниями обывателей, в первую очередь — связанными с отношениями древнего города со «свейской стороной».
Наглядным примером подобного очерка является «“Удивительное путешествие в плен” Аделаиды Хаусвольф» (с. 174–180) — дочери майора Ханса Густава Хаусвольфа, пленённого после капитуляции Свеаборга в 1808 г. Дневник молодой женщины описывает её впечатления от русской земли с июля 1808 г. по апрель 1809 г. Побывав в качестве пленной в Выборге, Петербурге и Новгороде, Аделаида описывает своё пребывание в трёх абсолютно разных по духу городах, русский быт, чуждый шведской подданной. Особый акцент в очерке делается на пребывании в Новгороде — и не только потому, что девушка и её отец дольше всего находились именно здесь. Акцент, несомненно, ставит автор.
Другим примером можно считать очерк «По-свейски говорит и грамоту свейскую знает» (с. 97–103) об истории переводчиков (толмачей) в русских и шведских землях. В описании преобладают русские толмачи и попытки развития соответствующей службы Посольского приказа, что является достоинством книги, так как эта сторона русско-шведских отношений практически не освещена в отечественной историографии. В зарубежной историографии (в первую очередь, шведской), основной акцент, естественно, делается на шведских переводчиках со знанием русского языка.
Интересные аспекты шведско-русских культурных связей отмечаются в главе «Шведы в русском фольклоре» (с. 146–155), описывающей не только образы Рюрика, Якоба Делагарди, Карла XII в русских произведениях, но и отношения двух сторон в целом. Своеобразным контрапунктом этой главе является очерк «Пушкин и Швеция» (с. 196–202), в котором отражается «ассиметричный характер русско-шведских отношений в новое и новейшее время». Из которого вырастает вывод А. Кана о том, что «Россия и её политика гораздо важнее для Швеции, чем шведская политика для России» (с. 202).
Если продолжить разговор о военно-политическом контексте книги, то можно отметить, что допетровский период рассматривается подробнее по сравнению с последующими столетиями. Так, большое внимание уделено событиями Смутного времени и окружающим их нескольким десятилетиям. Детально рассматриваются многие нюансы внешнеполитических и экономических контактов царства и королевства — как на уровне военных действий и мирных переговоров, посольств и их обычаев, так и на торговом уровне (русский двор в Стокгольме, шведский двор в Великом Новгороде).
В главе «Спор о “посольском обычае”» (с. 40–46), посвящённой дипломатическим отношениям московского царства Ивана IV со шведским королевством Густава Васы и его сыновей Эрика XIV и Юхана III, рассматриваются обстоятельства образования герцогства (позднее, Великого княжества) Финляндского и его роль как буфера между Москвой и Стокгольмом. Одновременно отмечается схожая роль Великого Новгорода, однако в этом случае древние традиции самоуправления (и центра северо-западной части русских земель) позволяли смещать баланс в новгородских интересах, что и подчёркивает автор.
Период между правлениями Петра I и Николая I также не обойдён вниманием в военно-политическом аспекте: упоминаются Великая Северная война, войны 1741–1743 и 1788–1790 гг., Финская война 1808–1809 гг., а также события, их окружавшие. Густавианская война рассматривается в контексте взаимоотношений двух монархов — Екатерины II и Густава III (с. 156–165), чья родственная переписка стала отражением не только политического противостояния, но и «силы пера»[4].
В главе «Союз 1812 года» на фоне политического противостояния с Наполеоном автор едва касается зарождавшихся взаимоотношений и личных симпатий Александра I и Ж.-Б. Бернадота. Русский император поддержал позиции бывшего наполеоновского маршала на шведском троне (на Венском мирном конгрессе 1814–1815 гг. русские и шведские дипломаты активно сотрудничали), а позднее их взаимные симпатии отразились в переписке и диктовали многие политические решения того времени[5].
Здесь же уместно отметить другой известный и близкий по времени сюжет, посвящённый родству династий, который, к сожалению, не вошёл в книгу: сын короля Густава IV Адольфа приходился племянником Александру I, и оба монарха были представителями дома Гольштейн-Готторпов. Однако отношения между монархами не сложились — вопреки тому, что их жены являлись родными сёстрами (принцессы Баденские)[6].
Тема отношений династий продолжается в очерке «Русская принцесса в Швеции» (с. 225–230), посвящённом Марии Павловне — племяннице Николая II. Выйдя поневоле замуж за герцога Вильгельма Сёдерманландского, она оказалась в чуждом ей Стокгольме и, несмотря на симпатию шведского короля Густава V, не смогла перенести изоляцию. Она покинула мужа, чем поставила оба царствующих дома в неловкое положение — редкий пример единства восприятия ситуации по обе стороны границы.
Русская революция освещена на страницах книги достаточно подробно («Ленин и Швеция», «Шведская спичка русской революции») и с важными подробностями (особенно в области экономических контактов), однако события Первой мировой войны остались в тени. К сожалению, не освещён напряженный момент ультиматума, едва не повлёкшего вступления Швеции в войну на стороне Германии: русский адмирал Н. О. фон Эссен выдвинул его по собственной инициативе у шведского острова Готланд в первые дни Первой мировой войны[7].
В продолжение тематики мировых войн и революций «всплывает» фигура А. Коллонтай, многие годы связывавшая политику двух государств. О ней написано огромное количество статей и книг, и, возможно, поэтому Г. Коваленко сознательно решил не посвящать ей отдельную главу. Тем не менее её имя несколько раз встречается в книге наряду со многими людьми, оставившими большой или малый след в совместной русско-шведской истории. Примерами последнего можно считать малоизвестный, но успешный визит в Швецию Ю. Гагарина, который способствовал созданию позитивного образа советского человека у шведского обывателя (с. 300–305). Или судьба «невозвращенца поневоле» Валентина Агапова, попытки которого воссоединиться с семьей в итоге привели к обсуждению обстоятельств этого дела на самом высоком уровне (с. 319–326).
Если говорить о некоторых недостатках книги (коих действительно немного), то после её прочтения возникает вопрос, почему автор не рассматривает русско-шведские отношения на балтийском театре Крымской войны. Падение Бомарсунда и последующая демилитаризация Аландского архипелага создали так называемый Аландский вопрос, который значительно влиял на отношения между государствами на протяжении последующего столетия. С одной стороны, это можно объяснить тем, что рассмотрение войн между двумя государствами и политических коллизий не являлось основной задачей автора. С другой стороны, «Аландский вопрос» стал прологом многих политических решений времен Первой мировой и Второй мировой войн, и постоянная «кабинетная борьба» за статус Аландов часто определяла градус отношений между Россией (СССР) и Швецией[8].
Можно найти ещё одну проблему, достойную специального освещения в рецензируемой работе: Финляндия как буферная территория между Россией и Швецией. Наиболее важный аспект, который мог бы обогатить книгу, кроется в передаче Финляндии Российской империи по итогам войны 1808–1809 гг., что создало новую границу и новые отношения между официальными Стокгольмом и Петербургом. И породило идею «реванша», которая ещё несколько десятилетий «кочевала» по самым высоким кабинетам шведской столицы. Оборотной стороной шведской утраты можно считать то, что шведскому правительству удалось избежать многих социальных проблем из-за «иноплеменного (финского) элемента»[9].
Небольшая общая библиография книги дополняется библиографией каждой главы, что в совокупности создаёт достаточно полную картину взаимоотношений между двумя государствами. Тем не менее приведённый список можно дополнить некоторыми публикациями обобщающего характера. Например, книгой А. Шкварова «Россия — Швеция. История военных конфликтов. 1142–1809 годы», подробно описывающей военные конфликты между Швецией и Россией на протяжении почти семи столетий[10]. Или изданным в 2008 г. трудом финского историка К. Таркиайнена, который детально раскрывает отношения между шведскими и русскими землями в контексте буферной Финляндии от доисторических времён до правления Густава Васы[11]. Либо исследованием соотечественника К. Таркиайнена — Н. Э. Вильстранда, в книге которого об истории Великого княжества Финляндского в период со смерти Густава Васы до Финской войны много внимания уделено отношениям России и Швеции[12]. Если же говорить о периоде начала XIX столетия, то нельзя обойти вниманием работу В. В. Рогинского «Борьба за Скандинавию. Международные отношения на Севере Европы в эпоху Наполеоновских войн 1805–1815», изданную в 2012 г.[13].
В целом, значительная часть книги «Россия и Швеция от Рюрика до Ельцина» являет собой пример подачи материала на микроисторическом уровне, который, вне сомнений, приводит к уровню макроисторическому. Переключение регистров позволяет рассматривать материал объёмно и с различных ракурсов, что, бесспорно, добавляет публикации положительных черт. Особенно отчётливо это проявляется в главах, посвящённых событиям Смутного времени и событиям, ему предшествовавшим.
Автор стремится не высказывать однозначного суждения о рассматриваемых им исторических событиях, оставляя читателю возможность самостоятельно оценивать факты, что, несомненно, является достоинством книги. Тем не менее можно задаться вопросом, почему автор не завершил её эпилогом, в котором прояснил бы своё видение представленного исторического полотна. Вероятно, это является осознанным решением: читатель должен сделать выводы самостоятельно.
Особо хочется отметить язык автора и стиль подачи материала: книга читается легко и не перегружена фактами и ссылками, что, за некоторыми указанными выше исключениями, не наносит ущерба её содержанию. Работу можно рекомендовать как широкому кругу читателей, интересующихся данной тематикой, так и специалистам из-за достаточного количества сравнительно малоизвестных фактов, многие из которых касаются судеб простых людей. Эти сведения, при условии критического их использования, позволят дополнить и профессиональные исследования.
Список литературы
Кан, А.С. Швеция и Россия в прошлом и настоящем / А. С. Кан. — Москва : РГГУ, 1999. — 359 с.
Коваленко, Г. М. Русские и шведы от Рюрика до Ленина : контакты и конфликты / Г. М. Коваленко. — Москва : Ломоносовъ, 2010. — 256 с.
Комаров, А. А. СССР и Аландский вопрос / А. А. Комаров // Северная Европа. Проблемы истории. — Москва : Наука, 2005. — Вып. 5. — С. 131–143.
Лённрут, Э. Великая роль : король Густав, играющий сам себя / Э. Лённрут, пер. со шв. Ю. Н. Беспятых. — Санкт-Петербург : БЛИЦ, 1999. — 423 с.
Мусаев, В. И. Аландский вопрос как военно-политическая и национальная проблема / В. И. Мусаев // Скандинавские чтения 2010 года : этнографические и культурно-исторические аспекты. — Санкт-Петербург : МАЭ РАН, 2012. — С. 144-154.
Новикова, И. Н. Между молотом и наковальней : Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны / И. Н. Новикова. — Санкт-Петербург : Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2006. — 450 с.
Рогинский, В. В. Борьба за Скандинавию : международные отношения на Севере Европы в эпоху Наполеоновских войн (1805–1815) / В. В. Рогинский. — Москва : Весь мир, 2012. — 520 с.
Шкваров, А. Г. Россия — Швеция : История военных конфликтов : 1142–1809 годы / А. Г. Шкваров. — Санкт-Петербург : Алетейя, 2012. — 576 с.
Kan, A. S. Sverige och Ryssland : ett 1200-årigt förhållande / A. S. Kan. — Stockholm : Almqvist & Wiksell, 1996. — 224 s.
Luntinen, P. The Imperial Russian Army and Navy in Finland 1808–1918 / P. Luntinen. — Helsinki : SHS, 1997. — 486 s.
Luntinen, P. The Åland Question during the Last Years of the Russian Empire / P. Luntinen // The Slavonic and East European Review. — 1976. — Vol. 54, no. 4. — P. 557–571.
Tarkiainen, K. Sveriges Österland : från forntiden till Gustav Vasa / K. Tarkiainen. — Helsingfors : SLS ; Atlantis, 2008. — 334 s. — (Finlands svenska historia 1).
Villstrand, N. E. Riksdelen : stormakt och rikssprängning 1560–1812 / N. E. Villstrand. — Helsingfors : SLS ; Atlantis, 2009. — 416 s. — (Finlands svenska historia 2).
