«Лагерный туризм в карельских условиях является одним из лучших способов получения здорового отдыха», гласит «Краткий справочник для экскурсанта и туриста по Карелии» от 1931 г.[1] Этот ценный исторический документ был целиком опубликован в работе под многообещающим названием «История туризма Карелии», автором которой является профессор Института физкультуры, спорта и туризма ПетрГУ Т. М. Глушанок. Презентация книги в Национальной библиотеке Республики Карелия символично состоялась в канун Всемирного дня туризма, а многочисленные анонсы на различных информационных ресурсах сообщали о многолетнем опыте работы автора в туризме и «обширных архивных материалах», ставших основой исследования[2]. Таким образом, рецензируемое издание является первым обобщающим трудом по истории туризма Карелии.
Первая глава «История путешествий в дореволюционной Карелии» неизбежно ставит перед читателем вопрос об определении термина «туризм»: что можно считать таковым, а что относится к научным экспедициям и паломническим миссиям? Смело отмечая во введении, что «история туризма как вида человеческой деятельности началась задолго до возникновения цивилизованного общества» (с. 4), автор считает необходимым упомянуть Рюрика, торговые пути новгородцев, плавно перейдя к событиям Великой Северной войны. Не упустив из виду приезд в Петрозаводск и на водопад Кивач Александра II (об этом событии говорится дважды), автор почему-то оставляет за рамками внимания путешествие по Карелии Александра I. Впрочем, визиты августейших особ не являются главной темой первой части работы.
В начале главы Т. М. Глушанок отмечает, что «путешественники и ученые, исследовавшие этот край, были первыми прототипами “туристов”, а их поездки можно считать познавательными, деловыми и паломническими турами» (с. 9). Таким образом, история этнографии и археологии, паломнические миссии и, разумеется, описание Выговской поморской пустыни становятся главным предметом исследования. Поэтому когда автор пишет, что «в это время начал развиваться просветительский период туризма» (с. 15), она имеет в виду экспедиции Н. Я. Озерецковского, К. И. Арсеньева и других учёных. Правда, ссылки даются почему-то не на оригинальные публикации. И вообще в большинстве случаев ссылки на использованные источники, к сожалению, совершенно отсутствуют. Между тем, сравните, например, кусок текста со с. 21 (слева) с фрагментами статьи с созданного усилиями сотрудников Карельского научного центра РАН и ПетрГУ сайта «Петроглифы Северной Фенноскандии»[3]:
| Интересная находка ждала его на мысе Бесов Нос восточного побережья Онежского озера. Местные жители показали ему странные, выбитые на скалах изображения зверей, людей и непонятных знаков. | Самая интересная находка ждала его на Бесовом Носе. Местные жители показали ему странные выбивки на скалах. Это были изображения зверей, людей, непонятных знаков. |
| Центральной является фигура более чем двухметрового существа с квадратной головой, прямоугольным телом и раскинутыми руками и ногами. Крестьяне утверждали, что это изображение беса — хозяина здешних мест. | Центральной фигурой было изображение более чем двухметрового существа с квадратной головой, прямоугольным телом и раскинутыми руками и ногами. Крестьяне утверждали, что это изображение беса, хозяина здешних мест. |
| Константину Ивановичу удалось выявить примерно 80 петроглифов на мысах Бесов Нос и Пери Нос. Экспедиционный отчет с краткой информацией о гравировках был представлен на сессии Академии наук в марте 1849 года. | К. Гревингку удалось выявить примерно 80 петроглифов на мысах Бесов Нос и Пери Нос. Экспедиционный отчет с краткой информацией о гравировках был представлен на сессии Академии Наук в марте 1849 г. |
Первым упоминанием в работе о туризме в современном смысле слова, по всей видимости, можно считать приводимое на с. 27 объявление об организации туров в Карелию для рыбалки и охоты в 1913 г. Наряду со взятой из статьи журналиста В. Верхоглядова обширной (более страницы) цитатой с описанием пути из Санкт-Петербурга в Петрозаводск и посещения водопада Кивач (с. 31–32), это, пожалуй, единственные в первой главе пассажи о собственно туризме. С другой стороны, из той же главы читатель узнаёт о «неоценимом вкладе в популяризацию красот Карелии» Н. К. Рериха (с. 33, 34). К сожалению, неаккуратное заимствование играет с автором злую шутку: «Интерес Рериха к Северу был продиктован желанием разыскать и сохранить исконные знания наших предков. Он живо интересовался изучением древнего магического искусства, существование которого в стародавние времена связывалось именно с северными территориями России, когда ковался особый дух, когда народ и природа жили вместе. В это же время художник проявил интерес к старинным храмам, подчёркивая своеобразие местной настенной живописи: фантастические орнаменты, птицы, звери напоминали ему наскальные рисунки Севера» (с. 33–34). В действительности приведённый фрагмент взят, очевидно, не из первоисточника, то есть монографии Е. Г. Сойни «Николай Рерих и Север»[4] (хотя чуть ниже ссылка даётся именно на неё), а с сайта https://lady.webnice.ru[5]. В оригинале говорится исключительно о финских храмах, финской культуре и варяжском вопросе, а не о красотах Карелии.
На этом период интересных находок не заканчивается, и в разделе, посвящённом истории старообрядчества в Карелии, вновь обнаруживаются любопытные совпадения. Теперь речь идёт о курсовой работе безвестной ученицы Университетского лицея г. Петрозаводска, которая использовала хранящуюся в НАРК (Национальном архиве Республики Карелия) записку чиновника Смирнова[6] о расколе в Олонецкой губернии:
| Старообрядцы поповской и беспоповщинской сект отделились от православной церкви со времен правления патриарха Никона, а именно в 1667 году, когда правительство взялось за исправление церковных книг и обрядов. С того времени Олонецкая губерния стала колыбелью и театром действий последователей старообрядчества… (с. 38). | Как известно, старообрядцы поповской и беспоповщинской сект отделились от православной церкви со времен правления патриарха Никона, а именно в 1667 году, когда правительство взялось за исправление церковных книг и обрядов. С того времени Олонецкая губерния стала колыбелью и театром действий последователей старообрядчества[7]. |
После этого отрывка ученица лицея ссылается на архивное дело из ЦГАРК — Центрального государственного архива Республики Карелия, который в 1998 г. был переименован в НАРК. Стоит пояснить, что курсовая датирована 1997 г. Вот только профессор Глушанок в работе 2018 г. также ссылается на ЦГАРК, хотя в остальных сносках верно указывает название архива. Впрочем, к документам из НАРК мы ещё вернёмся, а сейчас обратимся к очередному отрывку из обоих источников:
| Вторая часть часовни называлась трапезою и была разделена продольной перегородкой для мужчин и женщин (образа здесь ставились редко). И наконец, третье отделение или преддверие часовни. Оно устраивалось со стеклянным окном – для мирских или зрителей, то есть для тех людей, которые не были староверами, но могли бы подробно видеть весь процесс старообрядческого служения. В середине моленной на аналое лежало большое Евангелие в малиновом или зеленом бархате. Наставники или наставницы становились обычно перед аналоем и начинали службу вместо священника, а певцы и певицы пели утрени, вечерни и молебны по старинным нотам. Во время служения иногда наставник или пономарь брали ручные медные кадильницы и кадили росным ладаном все иконы и кресты единоверцев, собравшихся на моленье. Мужчины во время молений всегда были одеты в длинные кафтаны без кушаков, а женщины – в темно-синие сарафаны. Их головы с распущенными волосами были покрыты большими темного цвета платками, девушки же были с перевязанными, но не заплетенными волосами. У каждого из староверов в руках были лестовка и подручник (с. 39, 40). | Вторая часть часовни называлась трапезою и была разделена продольной перегородкой для мужчин и женщин (образа здесь ставились редко). И, наконец, третье отделение или преддверие часовни. Оно устраивалось со стеклянным окном – для мирских или зрителей, то есть для тех людей, которые не были староверами, но могли бы подробно видеть весь процесс старообрядческого служения. В середине моленной на налое лежал большое Евангелие в малиновом или зеленом бархате. Наставники или наставницы становились обычно перед налоем и начинали службу вместо священника, а певцы и певицы пели утрени, вечерни и молебны по старинным нотам. Во время служения иногда наставник или пономарь брали ручные медные кадильницы и кадили рослым ладаном все иконы и кресты единоверцев, собравшихся на моленье. Мужчины во время молений всегда были одеты в длинные кафтаны без кушаков, а женщины – в темно-синие сарафаны. Их головы, с распущенными волосами, были покрыты большими темного цвета платками, девушки же с перевязанными, но не заплетенными волосами. У каждого из старовера в руках были листовка и подручник[8]. |
В реферате ссылка на источник не указана, хотя и очевидна, а вот в работе Т. М. Глушанок она есть и отправляет читателя к тезисам конференции «Выговская поморская пустынь», состоявшейся в Петрозаводске в 1994 г.[9] Однако в действительности эту информацию в сборнике не найти.
Название первой главы «История путешествий в дореволюционной Карелии» логично разграничивает периоды развития туризма, но во второй главе речь опять идёт о событиях 1900–1910-х гг. Более того, анализ текста снова показывает его удивительное сходство на этот раз с работой доцента Ярославского госуниверситета Ю. Г. Саловой, «Памятники истории и культуры в экскурсионной практике начала ХХ в.»:
| Поддержка экскурсионных начинаний учительства России в 90-х годах XIX века позволила вести экскурсионную работу относительно планомерно. И в начале ХХ века при Министерстве народного просвещения была создана Комиссия по организации экскурсий для учащих и учащихся средних учебных заведений, которая должна была координировать работу учебных заведений. Комиссия, считая экскурсии эффективной формой приобретения знаний и средством патриотического воспитания, разработала типологию экскурсий (географические, естественно-исторические, исторические), предписывала учителям организовывать экскурсии как на дальние расстояния, многодневные, так и ближние, рассчитанные на один день (с. 42). | С 90-х годов XIX века государство стало поддерживать экскурсионные начинания учительства, что позволило вести экскурсионную работу относительно планомерно. В начале ХХ века координировать работу учебных заведений стала созданная по решению Министерства народного просвещения Комиссия по организации экскурсий для учащих и учащихся средних учебных заведений Московского округа. Одним из направлений деятельности Комиссии стала разработка типологии экскурсий. Ею предписывалось, что учителя могут организовывать как экскурсии на дальние расстояния, многодневные, так и ближние, рассчитанные на один день. Кроме того, Комиссия определила, что экскурсии могут быть географическими, естественно-историческими, историческими[10]. |
Абзац на той же странице, начинающийся со слов «Определенную роль в развитии ученических экскурсий сыграл введенный 9 марта 1902 года специальный тариф № 6900», также приводится без ссылки на первоисточник, которым, по видимости, является работа Г. П. Долженко «История туризма в дореволюционной России и СССР», ставшая одной из первых в своем жанре[11]. Вбейте эту фразу в поисковик и вы удивитесь, насколько широким тиражом она разошлась по просторам интернета. То же замечание относится к с. 44–45. А на следующей странице читатель узнает о «непрерывных военных действиях на значительной территории Карелии», связанных с реализацией идеи Великой Финляндии. Впрочем, из текста не вполне понятно велись ли они с 1917 по 1930 гг., либо начались до 1918 г.
Во введении автор дважды отмечает трудности при поиске источников, чем, вероятно, объясняется ссылка на такие авторитетные ресурсы, как https://ptzgovorit.ru и http://рустрана.рф. Поэтому первоначальное знакомство со второй главой, содержащей ссылки на материалы НАРК и газету «Карело-Мурманский край», обнадёживает. Однако внимательное изучение раздела, посвящённого истории развития туризма в 1920–30-ее гг., демонстрирует его невероятное совпадение с комплексом источников, использованным преподавателем ПетрГУ К. В. Шафранской в статье «Краеведческий опыт развития туризма в Карелии в 1920–30-е гг.», опубликованной в 2011[12]. Следует отметить, что сноска на К. В. Шафранскую всё-таки приводится, но ошибочная, на другую статью автора. Сравните отдельные части работ Т. М. Глушанок и К. В. Шафранской:
| Экскурсанты получали возможность посетить разнообразные объекты города: Онежский металлургический и механический завод, радиостанцию, телеграф, электростанцию, рентгеновский кабинет Мурманской железной дороги, типографию имени Анохина, столярную фабрику, пивоваренный завод, Дворец труда, Публичную библиотеку, места дислокации егерского батальона. Приезжим предлагали за небольшую плату, в размере 30 копеек в сутки, размещение в помещении школы № 3 и педагогического техникума, с «предоставлением бесплатной постели и кипятка» (с. 54). | Далее экскурсанты получали возможность посетить разнообразные объекты города: Онежский металлургический и механический завод, радиостанцию, телеграф, электростанцию, рентгеновский кабинет Мурманской железной дороги, типографию имени Анохина, столярную фабрику, пивоваренный завод, Дворец труда, Публичную библиотеку, места дислокации егерского батальона. Приезжим предлагали за небольшую плату, в размере 30 коп. в сутки, размещение в помещении школы № 3 и педагогического техникума с «предоставлением бесплатной постели и кипятка» [13]. |
| При приеме больших групп туристов возникали различные проблемы, которые приводили к уменьшению или даже срыву некоторых экскурсий из-за отсутствия или недостаточного качества питания, размещения, доставки до места назначения (с. 54). | Основные проблемы при приеме больших групп въездных туристов состояли в отсутствии или недостаточном качестве инфраструктуры – питание, размещение, доставка до места назначения. Данные недостатки приводили к уменьшению или даже срыву некоторых экскурсий…[14] |
| Для организации экскурсий использовались моторные лодки спасательной базы «Спартак», а также пароходы «Роза Люксембург» и «Кудома», предоставлявшие льготный проезд для экскурсий численностью более 10 человек (с. 55). | Для перемещения экскурсий использовались моторные лодки спасательной базы «Спартак», а также пароходы «Роза Люксембург» и «Кудома», предоставлявшие льготный проезд для экскурсий численностью более 10 человек[15]. |
| В экскурсии часто внедрялись передовые элементы интерактивности, благодаря чему туристы получали возможность не только ознакомиться, например, с деревенским бытом, но и поучаствовать в подготовленных фольклорно-этнографических вечерах (с. 57). | В экскурсии часто внедрялись передовые элементы интерактивности, благодаря чему туристы получали возможность не только ознакомиться, например, с деревенским бытом, но и поучаствовать в подготовленных фольклорно-этнографических вечерах[16]. |
| Основные туристические маршруты Карелии 1920–30-х гг. разрабатывались в специально созданном для этого структурном подразделении Наркомата просвещения АКССР — Экскурсионном бюро. Деятельностью Бюро руководил директор Карельского музея, краевед Степан Андреевич Макарьев (1895–1937) (с. 58).
Степан Андреевич Макарьев… вдохновителем и создателем первых туристских и экскурсионных маршрутов по Карелии (с. 61). |
Разработка туристских маршрутов Карелии велась при республиканском правительстве в специально созданном структурном подразделении — экскурсионном бюро Наркомата просвещения АКССР (далее НКП). Бюро возглавлял ведущий краевед, с 1928 года – директор Карельского музея Степан Андреевич Макарьев (1895–1937), являвшийся вдохновителем и создателем первых туристских и экскурсионных маршрутов по республике[17]. |
| К 1927 году на территории, прилегающей к водопаду, были построены гостиница с буфетом, барак, предназначенный для отдыха и ночлега экскурсантов со скромным достатком, которые не сохранились до наших дней (с. 59). | К 1927 году на территории, прилегающей к водопаду, завершилось строительство гостиницы с буфетом, а также барака, предназначенного для отдыха и ночлега экскурсантов со скромным достатком[18]. |
Совпадения с текстом статьи К. В. Шафранской встречаются и далее — на с. 65 и 66, ссылки при этом даны как на архивные документы, так и на электронные ресурсы.
Отдельно следует сказать о логике повествования. Как, например, создание Карело-Финской ССР способствовало положительной динамике спроса на туристские услуги (с. 67–68)? Какое значение для развития туризма имел статус финского языка в республике (с. 68)? Как соотносится вывод второй главы о выходе Карелии на новый этап массового туризма и достижения профессиональных спортсменов (с. 73)?
Третья глава работы «Эпоха профсоюзного туризма» посвящена преимущественно деятельности Центрального совета по туризму и экскурсиям, который являлся структурным профсоюзным подразделением. По сложившейся традиции главу открывают обширные цитаты из Г. П. Долженко, отсылающие читателя почему-то к сборнику постановлений ВЦСПС (Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов) (с. 74). Далее, описывая деятельность Бюро международного молодежного туризма «Спутник», автор ссылается на документы РГАСПИ (Российского государственного архива социально-политической истории). По исключительному стечению обстоятельств те же документы легли в основу изданной в 2010 г. статьи профессора НИУ ВШЭ И. Б. Орлова. Тексты обеих работ приводятся ниже:
| Руководство БММТ «Спутник» исходило из того, что молодежь нуждается в недорогих путевках и «может обойтись без излишнего комфорта при обслуживании» в поездках, гостиницах и столовых. Поэтому в целях удешевления стоимости обслуживание приезжающих туристов организовывалось проще, чем в «Интуристе». При этом для иностранных и советских туристов были распространены льготы: 50%-е скидки на проезд по железным дорогам СССР и 75%-е скидки на госпошлину за выдачу загранпаспорта. Для иностранных туристов из капиталистических стран средняя стоимость поездки по СССР, включая транспортные расходы, составляла в среднем 7 долларов в день (с. 78–79).
|
Руководство «Спутника» исходило из того, что молодежь (в том числе зарубежная) нуждается в недорогих путевках и «может обойтись без излишнего комфорта при обслуживании», в поездках, гостиницах и столовых. Поэтому в целях удешевления стоимости обслуживание приезжающих туристов организовывалось проще, нежели в «Интуристе». … При этом деятельность новой туристской организации предусматривала систему льгот для иностранных и советских туристов и, прежде всего, 50% скидки на проезд по железным дорогам СССР и 75% скидки с госпошлины за выдачу загранпаспорта. Начиная с 1958 г., для иностранных туристов из капиталистических стран средняя стоимость поездки по СССР, включая транспортные расходы, составляла в среднем 7 долларов в день[19]. |
Развитие туризма в Карелии в 1970–80-е гг. известно Т. М. Глушанок не понаслышке. Очевидно, этим можно объяснить полное отсутствие сносок с 97-й по 113-ю и с 119-й по 126-ю страницы. Впрочем, имеющийся научно-справочный аппарат в избытке снабжает читателя такими сведениями, как «по воспоминаниям ветеранов отрасли» (с. 82), «по материалам республиканских газет “Ленинская правда” и “Комсомолец”» (с. 91), «по материалам Республиканского центра детского и юношеского туризма» (с. 96). Подобное обращение с источниками, то есть отсутствие каких бы то ни было ссылок, характерно и для иллюстраций, которыми книга чрезвычайно богата. Так, например, читатель имеет возможность увидеть картину Д. А. Налбандяна «Сталин, Киров и Ворошилов на Беломорканале», герб КФССР, участников похода Т. Антикайнена и символы Олимпиады-80.
Третья глава работы наиболее полно отражает её компилятивный характер. Хронологический метод изложения материала, выбранный автором, работает не в полной мере, и главной причиной этого являются не только растянутые временные рамки, но и отсутствие структуры внутри каждой из глав. В результате читатель погружается в чересполосицу из региональных и центральных событий; разрозненных данных о въездном и выездном туризме; сведений о развитии молодежного, детского и спортивного направлений; истории структуры туристских организаций и, по всей видимости, личных впечатлений автора. Статистика посещения Карелии туристами приводится выборочно, в ней не прослеживается динамика и поэтому она выглядит бессистемно. В работе отмечается наибольший поток туристов из Финляндии, однако нет даже упоминания о теневой стороне туризма. Также не работает и список персоналий, приведённый в качестве приложения, хотя интервью с людьми, работавшими в сфере туризма в 1960-х гг. по настоящее время, могли бы стать ценным источником.
Проблемы, перечисленные выше, характерны и для завершающей главы, сюрреализм которой зашкаливает: «Известной и популярной выставкой стала “Маtka” (Хельсинки, Финляндия), на которой, кроме стран Европы, участвовали Африка, Азия, Южная и Северная Америка, Мозамбик, Гамбия, Мали; возобновили свое участие Эфиопия, Намибия и Карибские острова» (с. 121). Такой подход заставляет вспомнить довлатовский «Компромисс первый» и проблему перечисления стран-участниц конференции.
Не утомляя вновь читателя перечислением заимствованных фрагментов (а их более чем достаточно), отмечу лишь некоторые вопросы, которые возникают при чтении рецензируемой работы, но, к сожалению, остаются без ответов. Как осуществлялась преемственность институтов туризма после распада СССР? В чём суть упоминаемого автором кластерного подхода и как происходило его применение? Какова была роль Европейского Союза, Финляндии и проектов TACIS, CBC и пр. в развитии туризма? Что такое «гостевой» туризм? Почему не приводится статистика посещений республики с разбивкой по видам туризма? Какова роль туризма в экономике РК в 1990–2010-е гг.? Почему в качестве заключения приводится анализ программы развития туризма по монографии 2008 г.[20], хотя в тексте есть упоминания более новых концепций?
Стоит признать, что история туризма в Карелии довольно слабо представлена в научной литературе, и рецензируемая работа должна была восполнить этот пробел. Однако, к сожалению, огромный пласт источников, содержащийся в фондах НАРК, остался без внимания автора. Речь идёт о документах Госкомтуризма, Госкомитета по физической культуре, спорту и туризму, Карельского облсовета по туризму и экскурсиям и др. Современные монографии по проблемам въездного и выездного туризма в СССР, истории туристских организаций и истории туризма в целом также не нашли отражение в работе Т. М. Глушанок[21]. Поэтому утверждение автора, что первая попытка «не в полной мере раскрывает глубину и значимость происходивших событий», близко к истине (с. 8).
Список литературы
Выговская поморская пустынь и ее значение в истории русской культуры : тез. докл. междунар. науч. конф. (13–17 сент. 1994) / редкол.: Л. Н. Амозова, А. М. Пашков, А. В. Пигин. — Петрозаводск : Петрозаводский государственный университет, 1994. — 119 c.
Долженко, Г. П. История туризма в дореволюционной России и СССР / Г. П. Долженко. — Ростов : Издательство Ростовского университета, 1988. — 192 с.
Квартальнов, В. А. Туризм: история и современность : избранные произведения : В 4-х т. / В. А. Квартальнов. — Москва : Финансы и статистика, 2002. — Т. I. Кн. 1. Туризм — феномен XX века; Кн. 2. Социальный туризм; Кн. 3. Иностранный туризм. — 500 с.
Орлов, И. Б. Бюро международного молодежного туризма «Спутник»: между «Сциллой идеологии» и «Харибдой прибыли» / И. Б. Орлов // Проблемы российской истории. Москва ; Магнитогорск : ИРИ РАН, МаГУ, 2010. — Вып. X. — С. 142–154. — URL: https://www.hse.ru/data/2011/09/17/1208051459/БММТ Спутник.pdf. — (05.11.2018).
Орлов, И. Б., Попов, А. Д. Сквозь «железный занавес». Руссо туристо: советский выездной туризм, 1955–1991 / И. Б. Орлов, А. Д. Попов. — Москва : Издательский дом Высшей школы экономики, 2016. — 360 с.
Орлов, И. Б., Попов, А. Д. See USSR! Иностранные туристы и призрак потемкинских деревень / И. Б. Орлов, А. Д. Попов. — Москва : Издательский дом Высшей школы экономики, 2018. — 485 с.
Сойни, Е. Г. Николай Рерих и Север / Е. Г. Сойни. – Петрозаводск : Карелия, 1987. – 168 с.
Салова, Ю. Г. Памятники истории и культуры в экскурсионной практике начала ХХ века (на примере деятельности Ярославской экскурсионной комиссии) / Ю. Г. Салова // Русская культура нового столетия: проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / гл. ред. Г. В. Судаков ; сост. С. А. Тихомиров. — Вологда : Книжное наследие, 2007. — URL: https://www.booksite.ru/fulltext/suda/kov/4_08.htm. — (05.11.2018).
Старообрядчество в Олонецкой губернии в середине 19-ого века : курсовая работа. — Петрозаводск, 1997. — URL: http://refu.ru/refs/70/16846/1.html. — (05.11.2018).
Управление развитием туризма в регионе. Опыт реализации Стратегии Республики Карелия / ред. Ю. В. Савельев, О. В. Толстогузов. — Петрозаводск : Издательство Карельского научного центра РАН, 2008. — 141 с. — URL: http://resources.krc.karelia.ru/krc/doc/publ2008/upravl_turizm.pdf. — (05.11.2018).
Усыскин, Г. С. Очерки истории российского туризма / Г. С. Усыскин. — Москва, Санкт-Петербург : Герда, 2000. — 219 с.
Хохлов, А. Н. «Спутник». Пятьдесят лет на орбите туризма / А. Н. Хохлов. — Москва : ЗАО «Спутник», 2008. — 256 с.
Шафранская, К. В. Краеведческий опыт развития туризма в Карелии в 1920–30-е гг. / К. В. Шафранская // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. — 2011. — № 5. — С. 24–27. — URL: http://uchzap.petrsu.ru/files/n118.pdf. — (05.11.2018).
